Несуразное, порой даже предубежденное регулирование бизнеса до сих пор больно бьет по отдельным компаниям и целым рынкам. К сожалению, государство Украина все еще далеко от того, чтобы принятые законодательные и нормативные акты четко отвечали общегосударственным интересам, а не были компромиссом интересов определенных влиятельных лиц. О своем видении путей решения острых проблем рынков и отраслей, связанных именно с их государственным регулированием, в своем интервью ZN.UA рассказала глава Государственной регуляторной службы Украины Ксения ЛЯПИНА.
— Ксения Михайловна, прислал ли Минфин в ГРС окончательную версию проекта Лицензионных условий ведения хозяйственной деятельности по выпуску и проведению лотерей с учтенными в ней замечаниями, в частности регуляторной службы, как это предусмотрено Законом “О принципах государственной регуляторной политики в сфере хозяйственной деятельности”?
— После всех проведенных совещаний, дискуссий, а также писем, которые мы направили в министерство и вице-премьеру С.Кубиву, Минфин так и не прислал нам на пересогласование окончательную редакцию Лицензионных условий (ЛУ).
— Какие именно замечания высказала ГРС к проекту Лицензионных условий?
— Собственно, наши замечания, из-за которых мы не можем согласовать эти ЛУ, сводятся к ряду технических, но есть три принципиальных. Первый принципиальный вопрос: Минфин заложил в бюджет поступления от лицензирования лотерей прямо на счет госбюджета и на счет местных бюджетов. И это могло бы быть, но только не от лицензии. Закон о лицензировании говорит четко и понятно: плата за выдачу лицензии — это плата за саму административную процедуру, и она устанавливается одной суммой. Соответственно, или она устанавливается в законе, где определяется ее размер, или она равна затратам, и тогда устанавливается минимальная плата, которая стандартно платится за лицензию. Ведь лицензия — это не концессия и не патент.
Они могут установить плату, например, в 2 млрд грн, но для этого нужно принять изменения в закон. Могут, но она пойдет одной суммой в госбюджет. А не разделится на части и не пойдет в разные бюджеты. Для того чтобы реализовать схему, которую они предлагают, и идею, которую мы, в принципе, разделяем, нужно, чтобы местная власть сама управляла этим процессом. Дайте местной власти инструмент для того, чтобы она не просто зарабатывала на лотерее, а чтобы реагировала на мнение громады: размещать или не размещать точки распространения, и сколько именно размещать — одну или десять на город. Такие аналоги существуют в странах Балтии, правда, не в лотерейном, а в игорном бизнесе. Там местная громада решает вопрос размещения игорных заведений, а целевой фонд созданного игорного заведения направляется на финансирование библиотек, музеев и других культурных заведений. Хотят люди азарта? Дайте им азарт, но контролируемый. Понятно, что это не для детей, не для подростков, определенный фейсконтроль должен быть, и т. д. Если богатые и счастливые люди не знают, чем заняться, и хотят поиграть — пожалуйста, пусть играют, но деньги от этого направляются на культурные заведения.
И все эти планы нужно реализовывать через закон. Если мы говорим о патентных лотерейных точках, то также нужно внести изменения в Налоговый кодекс. Никакими подзаконными постановлениями этого делать нельзя. Хорошие намерения должны реализовываться правильными методами.
— Это означает, что постановлением Кабмина и Лицензионными условиями задуманное сделать нельзя?
—Только изменениями в закон. Лицензионными условиями всю ту хорошую картину никак не реализовать. И вообще, к лицензированию это не имеет никакого отношения, это вопрос налогообложения, это патент. Патент — не лицензия. Лицензия — это своего рода контроль со стороны государства над определенными рискованными видами деятельности для уменьшения этих рисков, а не фискальный инструмент.
Теперь второе, крайне важное, когда мы говорим о лотереях. В Европе прежде всего делается акцент на защите игроков от мошенничества, и лишь потом — на фискальной составляющей. А у нас этот первый акцент из лицензионных условий как-то исчезает. В чем проблема? Чтобы не случалось так, что один народный депутат случайно трижды выигрывает в одну-единственную лотерею, которая каким-то неизвестным образом связана с другим народным депутатом, нужен контроль над невмешательством в систему. Случайность — это ключевой вопрос в любых лотереях. Ведь если не работает реальная случайность, тогда все это просто мошенническая схема для выманивания денег. Соответственно, и фонд выигрыша должен контролироваться.
Я подчеркиваю, что у нас — государственная лотерея, хотя оператор — частный. Функция оператора состоит только в промоушне и организации лотереи, вмешиваться в сам процесс он не может. Для контроля необходима реал-тайм электронная система, которая знает, когда и где приобретен билет, ей известна и выигрышная комбинация. Это не просто абсолютный контроль и гарантия случайности, это автоматический контроль. Сегодня такой системы нет, и о ней в Лицензионных условиях ничего прямо не написано. Я понимаю, что такая система не создается за две минуты, нужны время и средства на ее создание. Хотя о нехватке денег речь не идет — это не тот рынок, они там есть, и огромные. Поэтому не в деньгах проблема. Я понимаю, что просто нет желания разрабатывать такую систему. Но такая система нужна, прежде всего — государству. Я бы еще согласилась, если бы разработчик ЛУ предложил переходной период, например год. Тогда через год такая система должна работать, но для этого в Лицензионных условиях должно содержаться описание ее основных функций и свойств, чтобы разработчик системы руководствовался написанным. Но ничего этого в ЛУ нет.
И третий, самый уязвимый и болезненный вопрос: сколько должны быть операторов — один, два, десять? Должна быть конкуренция или нет? На самом деле есть разные модели, здесь я не буду спорить. Например, в Британии — один оператор, определенный на конкурсных началах государством. Там лотерея — тоже государственная, контролируется и гарантируется государством. В других странах — по несколько операторов. Вопрос даже не в том, какая модель должна быть избрана в Украине. Я считаю, что у нас, с нашим уровнем коррупции и с нашими рисками, лучше, чтобы эта модель: а) была все же конкурентная; б) цена входа на рынок, которая должна состоять и из платы за лицензию, и из, например, патента (который должен быть принят отдельным законом), регулировала, чтобы на этот рынок не зашло 100 тысяч мелких субъектов. Ведь понятно, что продажа трех билетиков на базаре — это не лотерея. Но операторов, которые будут отвечать цензу Лицензионных условий, должно быть несколько. В проекте ЛУ об этом ничего нет. Зато написана норма, перенесенная из действующего закона, который, я уверена, должен быть скорректирован. Эта норма позволяет “просеять” потенциальных операторов. Она требует от них определенного опыта работы на лотерейном рынке Украины. И здесь начинается самое интересное: лотерейный рынок Украины никогда не был ни прозрачным, ни честным, ни справедливым, ни понятным, ни контролируемым. То есть это еще вопрос, является ли многолетний опыт на лотерейном рынке Украины репутационным плюсом или, может, минусом для будущего оператора. Ведь мы должны доверять ему. Если бы было написано, например, об опыте на рынках Европы, США, Канады, Австралии, любой из развитых стран, — то я бы сказала, что, наверное, это важно. А у нас это написано так, чтобы к нам не зашел ни один инвестор, чтобы на рынке остался один-единственный оператор, который сегодня не под санкциями, и, собственно, таким образом косвенно, непрозрачно создается монополия одного игрока рынка. Да еще и при отсутствии электронной системы, которая бы со стороны государства контролировала процесс. Мне кажется, что это точно не те Лицензионные условия, к которым надо стремиться. Мы все эти три принципиальных замечания описали довольно четко и неоднократно повторяли их на всех совещаниях, во всех наших письмах они тоже есть. Мы считаем, что наша позиция прозрачная, понятная и четкая. Нет никаких “за” или “против” конкретных операторов, мы за критерии, за прозрачность и четкость Лицензионных условий.
— Вы представляете регуляторный орган, а вопрос лицензирования касается конкретного рынка, определенных компаний, поэтому окончательную версию Лицусловий обязательно должны согласовать с ГРС?
—Безусловно. Более того, проект ЛУ — это проект регуляторного акта, а согласно закону о принципах государственной регуляторной политики, акт, являющийся регуляторным, не может быть принят и зарегистрирован Минюстом, если он не прошел процедуру регуляторной политики, в частности согласования с ГРС, обнародования, соответствующего общественного обсуждения, ответов на предложения заинтересованных лиц и т.д. Поэтому мы убеждены, что он может быть принят только после того, как пройдет соответствующую процедуру, предусмотренную законом, в частности и согласование. Пока проект ЛУ в процессе некого зависания. Надеюсь, у Минфина хватит воли все же скорректировать его правильным образом, определить все соответствующие точки. Но не могу не согласиться со словами министра финансов Данилюка, который очень правильно сказал: в первую очередь мячик на стороне депутатов, поскольку изменения в закон о лотерейной деятельности лежат в ВР.
Источник – zn.ua